Учебная пожарная тревога, — объяснила Тэлли и побежалак краю крыши. Как только куртка прикоснулась к ее плечам, «молнии» заползали поней, как змеи. Пластик плотно обхватил ее талию и бедра. На воротнике загорелсязеленый огонек — в том месте, где Тэлли краем глаза могла его видеть.

— Милая курточка, — проговорила Тэлли.

Но куртке, по всей видимости, недоставало ума для того,чтобы ответить.

Красотки и красавчики, развлекавшиеся на крыше, все разомпримолкли и стали оборачиваться и смотреть, правда ли начался пожар. Некоторыеуказывали на Тэлли, и их губы произносили слово «уродина».

«Интересно, чего они тут, в Нью-Красотауне, боятсябольше, — мелькнула мысль у Тэлли, — что дом загорится или того, чтона вечеринку проберется уродина?»

Тэлли подбежала к краю крыши, вспрыгнула на парапет и на мигзамерла. Из дверей выбегали красотки и красавчики, рассыпались по лужайке исклону холма. Они оглядывались, ища взглядом огонь и дым. Но видели только ее.

Было очень высоко, а под ложечкой у Тэлли уже сейчас сосалотак, будто она падает. Однако ее охватил странный восторг. Вой сирены,глазеющая на нее толпа, огни раскинувшегося внизу Нью-Красотауна, похожие намиллион свечей.

Тэлли вдохнула поглубже и согнула колени, готовясь к прыжку.

Долю секунды она гадала, сработает ли куртка безкольца-интерфейса. Позволит ли она ей подпрыгнуть, Как мячику, при том чтовнутри — как бы никого? Или она, Тэлли, просто расшибется в лепешку?

Но она обещала Перису, что ее не поймают. Курткапредназначалась для чрезвычайных ситуаций, зеленый огонек горел…

— Выше головы! — прокричала Тэлли.

И прыгнула.

Вой сирены остался наверху и с каждым мигом доносился всеслабее. Казалось, прошла уже целая вечность — или всего несколькосекунд, — пока Тэлли падала. Лица остолбеневших красавчиков и красотоквнизу становились все больше и больше.

Земля мчалась навстречу. Темнел пятачок посреди расступившейсяперепуганной толпы. Несколько мгновений Тэлли падала, словно во сне — бесшумнои чудесно.

Но вот возникла явь. Она ощутила, как спасательная курткавцепилась в ее плечи и бедра. Тэлли знала о том, что она выше ростом, чемполагается быть красотке; видимо, куртка не была рассчитана на такой вес.

Тэлли кувыркнулась в воздухе. Несколько страшных мгновенийона летела головой вперед, так близко к земле, что сумела разглядеть в травеброшенную крышечку от пластиковой бутылки. Потом ее подкинуло вверх, она сноваперевернулась ногами вниз, завершив оборот, только небо мелькнуло передглазами, но вращение на этом не закончилось и она опять устремилась вниз. Толпапопятилась назад.

Отлично. Она оттолкнулась настолько сильно, что понесласьвниз вдоль склона холма, время от времени падая и подпрыгивая, прочь отособняка Гарбо. Раздувшаяся спасательная куртка несла ее к темноте ибезопасности садов.

Тэлли еще пару раз кувыркнулась в воздухе, после чего курткаопустила ее на траву. Подергав наугад за разные завязки, девочка добиласьжелаемого результата: послышалось шипение и куртка упала на землю.

Несколько секунд у Тэлли кружилась голова, и она не моглапонять, где верх, где низ.

— А она вроде… уродка? — пролепетал кто-то из тех,кто стоял на краю толпы.

В небе появились черные силуэты двух пожарных авиамобилей.Горели красные фары, от воя сирен барабанные перепонки чуть не лопались.

— Идея просто блеск, Перис, — пробормоталаТэлли. — Ложная тревога.

Если бы ее сейчас сцапали, ей бы пришлось очень и оченьхудо. Она даже не слышала, что бы хоть кто-то когда-нибудь настолько сильнопровинился.

Тэлли опрометью бросилась к садам.

Темнота, сгустившаяся под ивами, немного успокоила ее.

Здесь, на полпути до реки, Тэлли уже не могла судить о том,действительно ли в центре города была поднята самая серьезная пожарная тревога.Но она видела, что ее ищут. В воздухе сновали аэромобили — намного большеобычного, река была очень ярко освещена. Может быть, просто совпадение.

Но может быть, и нет.

Тэлли осторожно пробиралась между деревьев. Так долго они сПерисом в Нью-Красотауне никогда не задерживались. Сейчас в увеселительныхсадах народу было больше, особенно там, где потемнее. Азарт побега выветрился,и теперь Тэлли начала понимать, какой дурацкой была ее затея с самого начала.

Конечно, у Периса не осталось никакого шрама на руке.Когда-то давно они порезали ладони перочинным ножиком и прижали окровавленныеруки друг к другу. Но доктора делали свои операции куда более острыми ибольшими ножами. Они сдирали с тебя всю кожу, до мяса, и потом ты покрывалсяновой кожей, здоровой и чистой. Все старые отметинки — следы детских травм,оспинки, вмятины после прыщиков — исчезали. Жизнь начиналась с чистого листа.

Но Тэлли испортила Перису начало новой жизни. Заявилась, какшкодливый ребенок, которого никто не ждал, и принесла с собой привкус уродства,не говоря уже о грязи на одежде. «Надеюсь, у него есть еще один жилет, и онсможет переодеться», — в отчаянии думала Тэлли.

Но Перис вроде бы не очень рассердился. Он сказал, что ониснова будут лучшими друзьями, как только она похорошеет. Но он так смотрел наее лицо… Может быть, как раз поэтому уродцев отделяли от красавцев. Наверное,это было поистине ужасно: увидеть уродливую физиономию, когда ты постоянноокружен такими красивыми людьми. Но что, если она сегодня разрушила все? Что,если Перис теперь всегда будет видеть ее такой — с косящими глазами икудряшками, даже после операции?

Над головой Тэлли пролетел аэромобиль. Она пригнулась,присела. Ее, наверное, поймают сегодня, и она никогда не станет красоткой.

И поделом ей будет за ее глупость.

Тэлли вспомнила о своем обещании Перису. Она не даст себяпоймать; ради него она должна стать красивой.

Краем глаза она заметила вспышку. Тэлли сжалась в комочек ивгляделась в темноту за ветвями плакучей ивы.

По парку шла надзирательница. Не юная красотка, а женщинасредних лет. Свет фонарика выхватывал из темноты ее черты, характерные длячеловека, подвергнутого второй операции: широкие плечи, решительный подбородок,острый нос, высокие скулы. В этой женщине чувствовалась такая же властность,как в учителях Тэлли в Уродвилле.

Тэлли сглотнула подступивший к горлу ком. У новенькихкрасавцев и красоток имелись собственные надзиратели, молодые. Инадзирательница средних лет могла появиться в Ныо-Красотауне поодной-единственной причине. Они кого-то искали. Искали всерьез.

Женщина осветила фонариком парочку на скамейке — ей хватилосекунды, чтобы убедиться, что они красивые. Парень и девушка вскочили, нонадзирательница усмехнулась и извинилась перед ними. Ее голос был негромким иуверенным, и парочка сразу расслабилась. Уж если надзирательница объявила, чтовсе в порядке, все сразу становилось в порядке.